Как ответить на этот вопрос родителям приемных деток и стоит ли рассказывать крохе о том, что его усыновили?
Четырехлетние исследователи в песочнице обсуждают способы появления ребенка в семье.
— Я у мамы в животике был!
— А меня из больницы взяли!
— А меня в детском магазине купили!

Пока для них каждый из вариантов кажется одинаково реальным и одобряемым.
Собственно, «из животика» даже пофантастичнее будет, чем «из магазина».
Рядом с песочницей мамы тоже болтают о своем, о девичьем, параллельно слушая детские разговоры. На «больнице» одна из мам рефлекторно замирает — потому что ее малыш действительно «из больницы». Она его, полуторамесячного, усыновила. Только вот сказать крохе, что он ей не родной, не получается. И не сказать тоже страшно. И эта дилемма — единственное, что отравляет жизнь маме.

Механизмы привязанности

В нашей культуре есть убеждение: «правильный» ребенок — родной. Родной—значит, кровный. К усыновлению многие относятся как к некоему мученичеству — те, кто берет малышей из детдома, конечно же, святые. Но мы-то не они. А те, святые, мучаются с больными детьми (нормальных-то в детдомах нет) и, конечно же, их не любят. Любить можно только кровных.

Да и непонятно, какими приемные дети вырастут — никакой от них благодарности.
Вот примерно такая каша варится в голове среднестатистического россиянина.
И даже те, кто решается принять в семью малыша, стараются всячески скрывать этот факт и идут на любые ухищрения, вплоть до ношения накладных животиков.
На практике ни один из страшных «усыновительских» мифов не подтверждается.
И детки в доме малютки бывают здоровенькими, и вырастают они умниками и умницами, и любят их родители точно так же, как любят кровных малышей.

— Раньше я думала, что полюбить не своего ребенка невозможно, — признается Ирина, мама пятилетнего Севы. — Но потом меня вдруг поразила мысль: у нас есть собака, Лабрадор Джуник. Я Джуника не рожала. Но он ведь мой. Я его люблю, если заболеет, я весь город объеду в поисках лекарства для него. И есть у меня Сева — родной мой сын. Ладно, тут еще можно сказать, что в процессе родов у меня запустились какие-то особые механизмы привязанности… А если бы мне делали кесарево, не запустились бы? А наши бабушки-дедушки, которые со мной Севу не рожали и увидели его только во время выписки, разве не любят его? Еще как любят! То есть для того, чтобы полюбить ребенка, не обязательно его рожать. Его надо растить. Не спать ночами, укачивать, когда болит животик, радоваться первой улыбке, вздыхать с облегчением, увидев первый прорезавшийся зубик… Теперь я понимаю, что приемные родители любят своих детей так же, как родные. Что они для них и есть родные. И возможно, в будущем мы с мужем тоже возьмем малыша из детдома.

Непростое решение

Кстати, в США считается, что даже усыновленные в младенчестве дети должны знать своих биологических родителей. Вопрос весьма спорный, и дать на него ответ можно только в каждой конкретной ситуации.
Главное, помните, что приемные родители — настоящие! Приемные родители растят ребенка и становятся для него родными. А те, которые родили и оставили, — биологические. Не называйте их настоящими, но и не отзывайтесь о них плохо, даже если они того заслуживают. Скажите просто:
«Они не могли воспитывать детей».

Тайна с десятками посвященных

То, что приемные дети становятся родными, подтвердит каждый родитель. И каждый родитель задается вопросом: говорить ли малышу, что его взяли из детского дома?
Конечно, очень хочется не говорить. Хочется сказать: «Ты наш!» Чтобы все знали: вы — его мама. Кроха и похож тоже на вас.
Как минимум — манерами.

Проблема в том, что тайна усыновления существует лишь на бумаге. Не то чтобы сотрудники органов опеки рвались ее всем подряд разболтать. Просто скрыть способ появления в вашей семье ребенка невозможно от соседей (если вы не носили накладной живот), врачей в поликлинике, где вы с мужем брали справку о состоянии здоровья, когда собирали документы на усыновление, педиатра (он легко отличит недельного кроху от месячного), родственников разной степени тактичности…
В общей сложности наберется несколько десятков «посвященных». Как все эти люди смогут сохранить вашу тайну — загадка. Они и не хранят.

Одной девушке о том, что она приемная, сообщила ее подвыпившая тетя. При всех, на девушкиной свадьбе.
Еще одна девочка случайно услышала разговор родителей: «Ты думаешь, она так плохо учится, потому что приемная?»
А одному мальчику его друзья сказали:
— Значит, твоим настоящим родителям ты был не нужен?
«Что тут было! — вспоминал тот мальчик. — Меня как током ударило. Я вскочил и в слезах кинулся домой. А родители посмотрели серьезно и сказали: «Нет, ты не понимаешь. Мы специально тебя выбрали». Они сказали это несколько раз. Причем так веско, что я понял — это правда».
Того мальчика звали Стив Джобс, и эпизод этот — из биографической книги Уолтера Айзексона.

Перепутал животики?

—Я долго не могла представить, как смогу рассказать своему Степашке, что мы взяли его из дома малютки, — говорит Юлиана, мама двоих сыновей. — Малыш рос, а я все откладывала этот момент. Думала, надо, чтобы появился какой-то повод, заготавливала длинные речи… И вдруг однажды Степка спросил: «Мам, а откуда детки появляются?» Не успела я среагировать, как муж, пожав плечами, произнес: «Некоторые из животиков своих мам, а некоторых рождают для мам и пап другие тети». Он сказал это так обыденно, как будто речь шла о мешке картошки. «Сережа, например, родился из маминого живота, — продолжил муж, кивая на старшего сына, — а тебя для нас родила другая тетя. Иногда так случается, что дети перепутываются и попадают в животик не к своим мамам. Но мы тебя нашли сразу». Не представляете, с какой любовью я тогда смотрела на мужа! Он так представил ситуацию, что у Степы и на секунду не закралось сомнение в том, что он наш.
Конечно, когда он подрастет, мы возвратимся к этому разговору, но первый шаг уже сделан.

Самое главное — сообщить об усыновлении в том возрасте, когда кроха любую информацию от родителей принимает как должное. Для него, только пришедшего в этот мир, одинаково удивительно и то, что ночью на небе появились звезды, и то, что его родила «другая тетя».

Это будет лишь первый разговор, после которого последуют второй, третий, десятый. Иногда вы вскользь будете упоминать: «Как же хорошо, что мы тебя усыновили!»
Иногда, проезжая мимо дома малютки, показывать: «Вот здесь ты и был, когда мы тебя нашли». Период «бури и натиска» придется пережить в подростковом возрасте. У некоторых детей может возникнуть желание найти биологических родителей.
Сыграйте роль «правильного бюрократа»: поддержите их, но дайте возможность процессу поиска затянуться до тех пор, пока ребенок не потеряет к нему интерес.

В общем, разговоры будут сложными для вас. Но если правильно их построите, для ребенка все обернется безболезненно.
В конце концов, мало ли трудных разговоров нам еще предстоит!